Язычник - Страница 16

К оглавлению

16

Пора. Славка взял лежащий рядом (жарко же!) шлем, надел и затянул ремешок. Наложил стрелу…

Передовые печенеги подъехали к оврагу, замешкались… Ненадолго. Овраг был неглубок, а склоны пологи. Копченые даже спешиваться не стали. Славка видел, как, подседая на задние ноги, обходя колючие ежевичные кусты, спускаются в овраг печенежские кони…

– Не уснул, рус?

Славка мгновенно перекатился на спину, натягивая лук…

Удар копейного древка выбил у него из рук оружие, нога в остроносом верховом сапоге придавила Славкину грудь, но Славка даже не пытался вывернуться, потому что в горло ему очень неприятно упиралось острие чужого меча.

* * *

– Ты что, бать? – удивленно спросил Артём, увидев, что отец застыл, не поднеся ложки ко рту.

Сладислава ничего не спросила, но тоже перестала есть, напряглась. Знала: такими слепыми глазами муж ее глядит за Кромку. Когда подобное случалось, страшно становилось боярыне Сладиславе Радовне… Но мужа отпустило. Так же внезапно, как и прихватило. Глаза вновь стали зрячими, рука разжалась, уронив серебряную ложку в серебряную мису.

– Видел что? – проскрипел Рёрех.

– Да так, – неохотно проговорил Сергей. – Вина налей, – велел он девке-прислужнице.

Та поспешно наполнила кубки всем сидящим за столом, по старшинству: сначала – хозяину, потом – хозяйке, затем Рёреху и Артёму, после них – важному, разодетому пестро, аки селезень, заморскому гостю, который беседы не разумел, но на каждую фразу хозяина или хозяйки кивал с важностью. Последним девка наполнила кубок парса Артака. Тот хоть и был колдуном и мудрым человеком, однако числился холопом и в хозяйской трапезной вообще не по чину снедал. Такое в боярском доме не принято. Это у какого-нибудь мастера-кожемяки вся челядь за одним столом кушает.

– Йонаха когда ждем? – спросил Сергей сына.

– Третьего дня голубь прилетел. Если письму верить, сегодня будет.

– Не торопись со словом, – остерег Сергей. – Мало ли что случится.

– Да что с ним случится? – удивился Артём. – С ним две полусотни гридней: наша и княжья. Да Йонах сам полусотни стоит! Нет, бать, я за своего брата-хузарина спокоен.

– А за брата-варяга? – спросил Сергей.

Всерьез спросил, так что Артём задумался, потом поглядел на мать, тоже встревожившуюся, и ответил уверенно:

– И с ним все хорошо должно быть. Я его к одному сотнику любечскому послал. Обоз провести. Но это так, для порядку. Там не опасно. А ты все-таки что-то видел, да?

– Может, и видел, – уклончиво ответил Сергей. – Только видения мои не всегда понятны, верно, дед?

Рёрех усмехнулся:

– Это ты у нас дед, – отозвался старый варяг. – А мне боги внуков не даровали. А насчет видений ты правду сказал. Ошибиться можно. Бывает, даже сама Морена-Смерть ошибается. – И вбуравился в Сергея единственным глазом.

Ни на миг старый не поверил в последнюю фразу воеводы. К счастью, Сладислава сидела справа от Рёреха и взгляда этого не видела.

– Благодарствую, батюшка и матушка! – Артём поднялся. – Пойду я. Дела княжьи.

– Бога бы поблагодарил, – недовольно проговорила Сладислава. – Что ты, что Славка – никогда после трапезы не помолитесь. А ведь грех!

Очень изменилась Сладислава после того страшного лета, когда сначала покинула она родной дом, решившись уйти от мужа ради монашеского служения. А потом, когда вернули ее почти силком, едва не лишилась мужа по-настоящему. И поняла, как он ей дорог. И он, и дети. И корила себя Сладислава, и верила, что не столько ее лекарское искусство, сколько вера и молитва спасли ей мужа. Она и раньше была набожной, а теперь и вовсе чуть ли не каждый день в церковь ходила. Впрочем, дела домашние и семейные она вела по-прежнему умело. А дел этих стало еще больше, с тех пор как был убит ее единокровный брат Момчил-Мышата. Мыш…

О нем Сладислава старалась не вспоминать. Она о многом старалась не вспоминать, и в этом только Бог был ей опорой. И семья. Большая семья. Род. Вот только Артём всё никак не женится. Байстрюков наплодил небось за сотню, а правильного дитяти, от венчанной жены – нет. И жены – нет. Уж искала, искала Сладислава ему невесту… Были и такие, что красой не уступали молодой княгине Наталье, жене Ярополка. А Артёму ни одна не глянулась.

Сладислава проводила взглядом прямую спину сына и привычно зашептала молитву. Нет у нее ведовского дара, как у мужа (и слава Богу!), однако ж и ей тоже было неспокойно. Спаси, Господи, и сохрани!

Сладислава поглядела на мужа, кивнула на гостя. Сергей чуть заметно качнул головой. Сладислава поднялась.

– Пойдем наверх, Атальстан, – сказала она по-латыни. – Расскажешь нам свои новости.

Глава седьмая
Богуслав, гридень княжий. Умирать – так с честью!

Дикое Поле.

Лето 975 года

Те, кто взял Славку, отлично знали местность. Везли его низинками да рощицами, скрытно, стараясь не попадаться на глаза сторожам на вышках. Хотя если бы те и заметили, вряд ли всполошились, потому что всадники были одеты не по-степному, а обычно киевским воям. Они и были воями из Киева. То-то и обидно, что взяли его не печенеги, а свои, киевляне. Хотя какие они – свои? Служивые моравы боярина Блуда. Славка видел их в городе.

Очень обидно.

И вдвойне обидно, что сам виноват: спину не берег. Не думал, что по его следам могут свои идти. Небось отец или брат так легко не попались бы.

Обидно и стыдно. Его, опоясанного гридня, взяли как овцу. И как овцу связали и бросили поперек лошадиной шеи. Давно уж Славка так крепко не попадался. С тех пор как угодили они вместе с сестренкой в тенета деревлянских волохов.

16