Язычник - Страница 90

Штаны у свея были кожаные. Почти такие же, как на Славке. Это хорошо. Славка стянул поршни, надел сапоги убитого. Это даст несколько лишних мгновений. Топорик Славка тоже засунул за пояс.

Значит, внизу осталось двое? Отлично!

В сумке у свея лежал шмат жареного мяса и фляжка с пивом. Ужин для княжны? Пригодится. Славка закинул сумку за спину и двинулся вниз. На этот раз он не старался двигаться бесшумно. Наоборот, ступал тяжело и грузно. Убитый весил пуда на два больше Славки.

Он выиграл свои мгновения. Увидев знакомые сапоги, соратники убитого свея – их было двое – ничего не заподозрили. А потом было уже поздно. Топорик убитого свея врубился точно между глаз его товарища. Второй тоже ничего не успел. Только приподнялся с лавки – и Славкин меч разрубил ему голову.

Но на этом Славкино бешеное везение кончилось.

– Стой, где стоишь, варяг! – раздался за Славкиной спиной звонкий женский голос. – И повернись. Медленно.

В голосе этом было столько уверенности, что Славка действительно повернулся медленно.

И правильно сделал. Прямо ему в живот смотрела острая головка арбалетного болта. На таком расстоянии, да еще в тесноте, увернуться было невозможно. И сбить болт мечом – тоже. Слишком близко.

– Я тебя знаю, варяг.

Это была не женщина. Мальчишка, лет тринадцати. Красивый мальчишка, светловолосый, синеглазый… Маленький викинг. Славка ни на миг не усомнился, что стоит ему дернуться – и парнишка нажмет на спуск. Чем-то этот юный скандинав напоминал самого Славку. И в глазах его Славка прочитал: он будет не первым врагом, которого убьет маленький викинг.

– Я тебя знаю, варяг.

– А я тебя – нет, – спокойно ответил Славка.

Мысленно он прикидывал свои возможности. Возможностей было не больше, чем если бы арбалетный болт уже пришпилил его к бревенчатой стене.

Одно обнадеживало. Парнишка должен был выстрелить сразу. Любой отрок, оказавшийся один на один с матерым гриднем, в одиночку завалившим троих викингов. Сам Славка на месте отрока выстрелил бы не задумываясь. А этот – не испугался. Храбрость? Гордость? Уверенность в своей силе?

– Я – Олав, – сказал мальчишка. – Ярл Сигурд, воевода Вальдамара – мой дядя.

Сигурда Славка знал. Серьезный воин. Очень опасный.

– Я видел, как ты бился, – сказал мальчишка. – Ты очень хорошо бился. Я видел, как ты говорил с конунгом Вальдамаром. Ты очень хорошо говорил с ним. Но я, будь я на твоем месте, рус, вел бы себя не хуже.

– Верю, – согласился Славка. Да, храбрость и гордость. Парень, видно, вообразил себя героем саги.

Может, удастся его уболтать? Чтобы он расслабился, и тогда скрутить… Не убивать. Просто связать и…

– Ты быстрый и сильный, – произнес Олав. – Но вряд ли ты сумеешь меня перехитрить. И боги твои тебе не помогут.

– Бог, – возразил Славка. Просто чтобы что-то сказать. – Я – христианин и верю в Единого Бога.

– Я видел христиан, – заметил Олав. – Они не похожи на тебя. Много говорят о своем боге, и у них совсем нет чести. Из них удобно делать трэлей.

– Из меня трэль не получится, – усмехнулся Славка.

– Всякое бывает, – задумчиво произнес мальчишка. – Меня вот сделали трэлем. Правда, я тогда был совсем маленький. – И добавил после паузы, без всякой гордости, как факт: – Я убил этого человека. Ты пришел к дочери полоцкого ярла?

– Да, – не стал отрицать Славка.

– Как? У тебя есть крылья?

– У меня есть руки. Я влез по стене.

– Верно, – согласился Олав. – Я бы тоже так смог. Я хорошо лазаю. Когда мы с матерью жили в Опростадире, никто не приносил столько птичьих яиц, сколько я. А зачем ты пришел к дочери ярла, варяг Богослейв? Из удали?

Славка покачал головой.

– Я хочу ее спасти, – сказал он. – Вряд ли ты поймешь. Я люблю ее, Олав!

– Я понимаю, – с оттенком печали произнес юный скандинав. – Я знаю, что такое – любить. И терять того, кого любишь.

Сказано было так, что Славка сразу поверил: знает. Этот маленький викинг многое успел повидать за свою короткую жизнь.

– Я бы позволил вам уйти, – сказал Олав. – Но эта женщина – наложница конунга. Его собственность.

Рабыня. Я не могу тебе позволить обокрасть того, кому я присягнул.

– Эта женщина – полоцкая княжна, – возразил Славка. – Княжна не может быть рабыней!

– Даже сын конунга может стать рабом, – произнес Олав. – На некоторое время. Если она – настоящая княжна, то вернет себе свободу. А теперь назови причину, по которой я смогу сохранить тебе жизнь. И сделай это быстро, потому что скоро сюда придут.

– Потому что ты не хочешь меня убивать, – очень быстро сказал Славка.

– Этого недостаточно.

– Этого довольно, – Славка заставил себя расслабиться и говорить медленно и неторопливо. Как скальд. Если Олав вообразил себя героем саги, то он должен видеть в Славке такого же героя. Но – рангом пониже.

– Тот, кому суждено править, – неторопливо произнес Славка, – должен прислушиваться в своим чувствам. Потому что его чувства, его желания, особенно – непонятные, это больше, чем просто «хочу» или «не хочу». Истинный правитель чувствует волю Бога, а это выше ума и выше любых объяснений. Я – враг, я убил твоих людей…

– Они не мои люди, – перебил юный скандинав.

– Пусть так. Но ты ел и пил с ними. А со мной – нет. Но я все равно знаю о тебе больше, чем они.

– Что ты можешь знать обо мне? – сердито спросил Олав.

– Главное, – твердо произнес Славка.

Он решился, и теперь все зависело от того, угадал он или нет.

– Я знаю, что ты – сын конунга.

«Даже сын конунга может стать рабом…»

Олав вздрогнул.